Курбатова Татьяна Львовна

К У Р Б А Т О В А
Татьяна Львовна


Родилась в Тамбове в 1954 году.
Окончила Музыкальное училище имени С. В. Рахманинова и факультет иностранных языков пединститута (ныне – ТГУ имени Г. Р. Державина).
Много лет работала в Музыкально-педагогическом институте имени С. В. Рахманинова. Сейчас преподаёт в Тамбовском колледже искусств.
Первые стихи опубликовала в 15 лет. Автор девяти сборников лирической поэзии и стихов для детей. Совместно с композитором Ольгой Егоровой Татьяна Курбатова написала много песен о Тамбовском крае, его людях и природе.
Руководит литературным объединением «Радуга» при Тамбовской писательской организации.
Награждена знаком «За достижения в культуре».
Член Союза писателей России с 1996 года.
ОСНОВНЫЕ ИЗДАНИЯ

1.   Курбатова Т. Уходя – останься. Стихи. Тамбов, 1992.
2.   Курбатова Т. Палитра красок на холсте, палитра звуков на листе. Стихи для детей. Тамбов, 1993.
3.   Курбатова Т. Не надо расставаться. Стихи. Тамбов, 1995.
4.   Курбатова Т. Разноцветные стихи. Тамбов, 1995.
5.   Курбатова Т. Радуга цветов. Стихи. Тамбов, 1999.
6.   Курбатова Т. За горизонтом души. Стихи. Тамбов, 2001.
7.   Курбатова Т. Разноцветные стихи и сказки леса. Тамбов, 2003.
8.   Курбатова Т. Из бездны до неба. Стихи. Тамбов, 2004. 
9.   Курбатова Т. Весёлая капель. Стихи и сказки. Тамбов, 2005.
10. Курбатова Т. Связующая нить… Избранные стихи. Тамбов, 2011.


РЕКА

Русло рвёт река, играя,
Берегов гранит грызёт,
То смеется, то рыдает,
Зверем раненым ревёт.

В пропасть падает, грохочет.
Вырваться на волю хочет,
Плещет, пенится, летит,
В брызгах радугой горит.

Гложет острый край гранита,
Необузданна, сердита,
Гальку мелкую жуёт,
Ледников снег талый пьёт.

Разливаясь по равнине
Медленною лентой синей,
Исчезает в берегах,
Топких заливных лугах.

В камышах шуршит устало,
Словно сил осталось мало.
Уж не ропщет и не рвётся,
Тихий плеск лишь раздаётся.

В омуте ленивый сом
Вяло шевельнёт хвостом,
И замрёт всё. Блеск луны
Гладь озёрную осветит.

Лоб реки наморщит ветер,
Шевельнёт язык волны.




ТУЧА

Дождём беременная туча,
Лениво к городу ползла.
Ползла, ленива и тягуча,
Лиловою нависнув кручей,
Расправив мокрые крыла.
Ползла и что-то бормотала,
Затихла, словно бы устала…
Всё смолкло в знойном напряженье:
Ни шороха, ни дуновенья…
Вдруг выстрел молнии и гром!
Вмиг потемнело всё кругом,
И туча рухнула дождём.
Гремела грозно, рокотала,
На город молнии метала.
Она была, как наважденье,
Как торжество вселенских сил,
Горохом град по стёклам бил,
Сплошной стеною ливень лил.
Хлестали струи в упоенье,
Переплетались, трепетали,
Но всё же выдохлись, устали.
Иссякла туча, утомилась.
Она так славно потрудилась.
Как тяжело она несла,
Как яростно она лила,
Как грохотала, веселилась,
Вся пролилась и – утомилась.
Уж реже капли, тише гром,
Светлее стало за окном.
Уж не гремела, а ворчала,
За кромку неба уползала…
За горизонт упала туча
Лохматой, сизо-бурой кучей,
Остался лужи мокрый след…
Была,
            лила,
                        прошла – и нет.




* * *
Пылая, алая заря
За ветку зацепилась.
И всё вокруг преобразилось,
Затрепетало, озарилось
Багряным всплеском сентября.

Кленовых листьев ливень алый
Метался, лился и кружил…
Он всё вокруг заворожил,
Укрыв багряным покрывалом.

Ладошки жёлтые свои
Тянул сентябрь вдогонку лету,
Летели клином за рассветом
Вдогонку лету журавли.




ОКТЯБРЬ

Пришёл октябрь янтарно-золотой.
Листвою алой стелется по лесу,
Прозрачной дымки тонкая завеса
Плывёт по городу вуалью голубой.

А над землёю, в синеве небес,
Гусей крикливых исчезает стая,
Их зов прощальный в небе замирает,
Листву багряную роняет наземь лес.

А на лужайке ранним утром иней,
Ковром игольчатым на стынущей земле,
Звезда мерцает в предрассветной мгле,
Бледнеет сумрак серебристо-синий.

В глазах кошачьих, словно в озерках,
Я тоже вижу звёздное мерцанье,
И просыпаются старинные сказанья,
И тает ночь в рассветных облаках.




* * *
Ноябрь дождливыми крылами
Сметал листву, и с каждым днём
Тускнело небо за окном,
И солнца луч за облаками
Стремился к дальним берегам
И падал в бездну.
По волнам
Летел за чайками, как птица,
Туда, где на песок струится,
Играя, тёплая волна.
Там заповедная страна,
Там сосны на отвесных скалах
Над морем клонятся устало.
И вал морской о скалы бьётся,
То горько плачет, то смеётся.




ГЕЛЕНДЖИК

Снова дождь. Июль уж на исходе.
Время каплями в сырой песок уходит.
Где ты, море, тихий плеск прибоя?
Всё прошло, но нет душе покоя.

Память белой чайкою стремится
К берегам, где строй высоких сосен.
Там, где море парусник уносит
За летящей белокрылой птицей.

Древних скал спрессованные плиты,
А над ними сосны в море рвутся.
Сердце с морем воедино слиты,
Уходя, так хочется вернуться.




* * *
Мне этот город стал чужим,
Здесь не найти моих следов,
Здесь лишь воспоминаний дым
Средь древних улиц и домов.

Оков любви пустые звенья,
Незрячие глаза окон,
Птиц в поднебесье горький стон,
Лет промелькнувшие мгновенья.

Мне этот город стал чужим,
Брожу по улицам одна,
Ночь мною выпита до дна.
Вернись,
            люби,
                        стань вновь родным.




* * *
Нет ни веры, ни терпенья,
Замкнут круг, исхода нет,
Кто бы дал простой совет,
Как рассеять все сомненья.

Кто пролил бы солнца свет.
Прямо в душу, без стесненья,
Разметав золу забвенья,
Жизни изменив сюжет.

У любви гарантий нет.
Власть её – одно мгновенье,
Сквозь тысячелетий звенья
Протянулся звёздный свет.

Средь мерцающих планет
Губ твоих прикосновенье, –
То ли явь, то ль сновиденье,
В унисон сердец биенье, –
Ускользающий сюжет.

Кто бы дал простой совет.
Спас меня от наважденья,
Нет ни веры, ни терпенья.
И гарантий тоже нет.




* * *
За околицей лица – лик.
За крутым крылом крыльца – крик.
А за хрупкой скорлупой – хруст.
Храм скрывает крик сотен уст.

А в протянутой руке – грош.
Жалость жжёт. Каждый жест – ложь.
На лице гримасы грим – смех.
Зависть жалит. Здесь успех – грех.

Здесь у каждого своя роль.
В пене славы плещет голый король.
Сквозь века сквозит насмешки привет –
Торг восторга, кто больше монет?

Наверху не видна нагота.
За околицей лица – пустота.




* * *
Крик рвал на части тишину,
Мир разбивая на осколки,
Вонзив безумия иголки
В сон разума, родив войну.

И кровь за смерть, и смерть за страх.
Разгул страстей гремел в горах.
Конец иллюзий, крах идей,
И мясорубка из людей.

Забвенье сеется в песок, –
Итог геройства, преступленья?
Расплата плахой – искупленье?
Свинцовой смерти смерч в висок.

Из двух досок кресты без края…
Крик тишины ночь разрывает.




* * *
Снизойти к людской юдоли
С гордой высоты Олимпа,
Примеряя тяжесть нимба,
Громовержцем поневоле.

Божий бич, он хлещет больно,
Повергая в прах любого.
Как легко играть святого,
В мыслях согрешив невольно.

Снизойти к людской юдоли.
Может, где-нибудь зачтётся.
Кто ушёл – тот не вернётся.
Почему ж так сердцу больно?..




МЕЧ

Меч – развлеченье палачу,
Его игрушка и забава.
На острие – дурная слава,
Он жизни гасит, как свечу.

Плащ на плечах чернее ночи,
Закрыты маскою глаза,
Глазам неведома слеза,
Он чёрен весь, он смерти хочет.

За гранью света и добра
Он маску старую снимает,
В других одеждах выступает,
Но он всё тот же, что вчера.

Взгляни в глаза, – в них омут зла,
В них чёрной смертью ворон кружит.
Палач – на гребне неудач,
В людской толпе он волком служит.

Не пропустить, не дать уйти,
Сорвать с него овцы личину,
В людской толпе его найти,
Иначе выстрелит вам в спину.

С улыбкою поднимет меч,
Чтоб смерти холодом обжечь.




*  *  *
И дрогнет лист, и наземь упадёт.
И дрогнет мир, и небо снег уронит.
Воспоминаний горечь похоронит
И холодом забвенья обожжёт

Уносит в осень… Не слышны шаги.
Листва листает дней моих усталость.
И дней так мало впереди осталось.
Друзей так мало, круг теснят враги.

И дрогнет нерв, и сердца аритмия
Окрасит кровью гаснущий закат.
Я не последний на войне солдат,
Придут на землю новые мессии.

Песчинка или капля бытия
Опять исчезнет в чреве океана.
Вселенский разум поздно или рано
Сотрёт с земли понятие Земля.

И дрогнет лес, я словно лист лечу.
Уносит лист безвременье и небыль
И дрогнет мир, и снег уронит небо
Всё спрячет снег.
                             Я плАчу и плачУ.




РАЗНОЦВЕТНЫЙ МИР ВОКРУГ

Пусть не смолкает никогда
В густой траве кузнечик,
Тот самый, лапками назад,
Совсем, как огуречик.
Пусть громко квакают весной
Весёлые лягушки.
В пруду, на озере, в реке
И просто на кадушке.
Пусть роют землю червячки,
Не попадаясь на крючки.
Они всем нам знакомы.
Они в саду и у реки
И даже здесь, у дома.
Пусть птицы песенки поют,
Со всеми нами дружат.
Пусть ранним утром воробьи
Хвосты полощут в лужах.
Пока вся живность тут и там
Поёт нам песни по утрам,
Чирикает, стрекочет,
Мяукает, хохочет,
В земле, воде, среди травы, –
Жить с нею будете и вы,
Она вас любит очень!




УТРО

Солнце на небе проснулось,
Улыбнулось, оглянулось,
Стайка солнечных лучей
Леса спящего коснулась.
Звонких птиц весёлый хор
Разбудил сосновый бор.
За кустом мелькнули ушки,
Заяц прыгнул на опушку
Здравствуй, солнце, здравствуй, день,
Песни петь тебе не лень.




БАБОЧКА

В небе бабочка порхает,
В прятки с облачком играет,
Крылышки, как лепестки,
Удивительно легки.
В небесах цветок порхает,
Бабочку напоминает.




МУРАВЬИ

На дорожке муравьи
Брёвна в домик свой несли,
Так старались, так пыхтели –
Доползти скорей хотели!

Хоть сосновая иголка
И мала, до что в том толку!
Ведь для них оно – бревно,
Неподъёмное оно!




КУЗНЕЧИК

Это маленький кузнечик
Утром спозаранку
Песню весело запел,
Прыгнув на полянку.

Там – травинка, там – листок…
Пусть не близок, не далёк.
Скачет в небо наугад
Он коленками назад.




ЛЯГУШКИ

У болота на опушке
Громко квакали лягушки.
Всё цвело, благоухало,
Мух и комаров хватало.
Ква, ква, ква… Как надоели!
А лягушки просто пели.


КАФЕ «МОРЯЧОК»

Возле моря, всем ветрам открыто,
Есть кафе, там публика простая
Ест шашлык и пивом запивает,
Между делом музыке внимает.
Сеет звёзды ночь сквозь сосен сито.

Там певец – ему давно за сорок –
На лице морщинок паутина,
За плечами жизни половина…
Почему-то он мне очень дорог.

Словно бы я где-то с ним встречалась.
На причале чайки горько плачут.
Где ты, где? Мне так нужна удача,
Та, что в юности когда-то улыбалась.

Каждый вечер, музыку услышав,
Приходила я в кафе у моря,
Там, где чайки стонут на просторе,
Звёзды падают в ладонь с небесной крыши.

Одиночество в глазах его усталых,
Бесприютность на земном пространстве.
Словно возвратясь из дальних странствий,
Осень краски лета разметала.

Кто ты, странник? Грусть в глазах без меры,
Микрофон – товарищ самый верный.
Птицей раненою сердце в клетке бьётся.
Кто ушёл – тот больше не вернётся.




МАСТЕР

Осенний вечер. Летнее кафе
И человек с собакой. Чашка кофе.
Он курит сигарету. Шум дождя
Закрыл от мира уголок пространства.
Оно, как островок, средь моря странствий.
Мне тоже одиноко, я грущу.
«Сударыня, – он тихо вопрошает,
Меня, как бы случайно, замечает. –
Зачем грустить? Вы просто улыбнитесь…»
Улыбка, взгляд – и протянулись нити,
Руки коснулась смуглая рука,
И в небе растворились облака,
Улыбка, взгляд сквозь ночь, издалека,
Из прежней жизни, прошлого, былого,
Как на дороге старая подкова,
Пророчит счастья миг через века.
Осенний вечер. Сумерки дождя.
Осенний взгляд. Дымится сигарета.
Забылось и прошло, но всё ж об этом…
Об этом, но немного погодя.
Он Мастер у разбитого корыта,
И где-то заблудилась Маргарита.
Одна собака преданней друзей.
Не верь,
            не плачь,
                          не смейся,
                                            не жалей.
Погасла сигарета, пуст бокал.
Он сам себе про Мастера наврал.




МАРГАРИТА

Где ты, Мастер? Осень наступила.
Разобрали летний ресторан.
Дождь по лужам шлёпает уныло.
Стелется над речкою туман.

Ресторан – бездумное веселье.
Струны страсти, крики тишины.
Сумрак разума, обман хмельного зелья,
Ночь греха в объятьях сатаны.

Листьями засыпало дорогу.
Замело воспоминаний путь.
Не найти.
               Не встретить.
                                    Не вернуть.
Всё ушло, ну что же, ради Бога…

Утонули за туманом тени.
Кто мы? Ни друзья и ни враги.
Растворились в сумраке осеннем
В лето уходящие шаги.




ГДЕ ВЫ?

Где ты, Мастер? Где ты, Маргарита?
Падают слова в столетий сито.
Пропадают в пропасти пространства,
В бездне дней, над бурным морем странствий.
Эту мистику, мираж другого мира
Принесла творцу с рассветом Лира.
Сумрак мрачный ярко озарила,
Вдохновенья строки подарила.
И слова горстями рассыпала,
А поэту всё казалось мало.
Слово билось, било и болело,
Грозовою тучею летело.
Обжигало молнии накалом,
Лавой ливня по стеклу стекало.
Слов немало в призрачные сети
Приносил ночами Лиры ветер.
Где ты, Мастер? Где ты, Маргарита?
Пылью лет их имена покрыты.
Где-то странствуют в пространстве страсти тени,
Прошлое покинув на мгновенье.




* * *
Верить в волны, рассвет, бесполезные вещи,
Дом построить, корабль. И уплыть в никуда.
Там над волнами ярко сверкает звезда.
И, однажды приснившись, сон сбудется вещий.

Тусклый свет за зелёными шторами вижу.
Ненавижу и всё же безумно люблю.
Да и сам он, пожалуй, к безумию ближе,
В своём мире безмерном, закатном краю.

Он всё ходит туда, где любимые тени.
Где ступени ведут в бездну памяти лет.
Этих нет. Те далече, за гранью забвенья.
Заметает снегами оставленный след…




* * *
О, ты, как зверь, мятущийся в бреду!
Найду ли путь к твоей душе заблудшей?
Врагу не пожелаешь доли худшей:
На рай надеясь, всё ж сгореть в аду.

Найду ли путь? Надеюсь, верю, плачу.
Плачу за жизнь греховную вдвойне.
Прощай. Как знать, как знать, по чьей вине
Обходит стороною нас удача.

Найду ли путь? Из прошлого к себе,
Оставив прошлому всю боль души скорбящей.
Себя найти пытаясь в настоящем,
Не вспоминая больше о тебе.

Найду ли путь? А годы, как гроши
В горсти у нищего, не знающего света,
Где солнца луч, в слепой туман одетый,
Не достигает дна его души.

Приют сиротский – вот его удел.
Да он бы никогда и не посмел
Оковы разорвать хоть на мгновенье,
Ведь для иных они – как украшенье.

Найду ли путь? Привычка, словно кнут,
Всё гнет к земле и оттесняет к краю.
И каждый раз над бездной замираю.

А ты живёшь, моей судьбой играя,
Как крепость, охраняя свой уют.




ПРОЩЁНЫЙ ДЕНЬ

Поклон до земли. Тяжесть старческих рук.
И вот замыкается памяти круг.
На холмике белом свечи огонёк.
Срок памяти нашей, должно быть, истёк.

Старушки в платочках к могилам пришли,
Поклон вам, солдаты, поклон до земли.
А завтра кто к этим могилкам придёт?
Кто свечку в ладонях сюда принесёт?

Стоят обелиски, имён не прочесть…
Солдаты, солдаты… А сколько – не счесть.
Осыпались фото под снегом, дождём,
А мы по могилам спокойно идём.

По белому снегу, по памяти нашей,
По фотографии, наземь упавшей…
Простите в Прощёный, так нужный нам день,
Старушки из брошенных деревень,

Пшеном посыпавшие холмиков ряд,
Простите, могилы забытых солдат.
Тяжёлое небо. Зима ли, весна?..
Кто вспомнит вас завтра?
                                     В ответ – тишина.




* * *
Идём, как иноки, в мирскую суету.
Идём, как иноки, и бряцаем цепями,
И, призывая: «Боже правый с нами!»,
Молитвой сотрясаем пустоту.
Заложники иллюзии морали,
Не признаёмся, что нас обокрали,
Привычкой прикрывая пустоту,
И мы, кляня свою же пустоту,
Клянём любовь, которая едва ли
Нам даст взлететь, она, как тяжкий крест,
Всё гнет к земле, как долг, как наважденье,
Когда конца желанно приближенье, –
Конца любви, привычки иль сомненья?
Как избавленье, волею небес.




ДУША ЛЮБВИ

Душа любви мою скрывает тайну,
Душа любви, живущая во мне.
Седая чайка с голосом печальным,
Летящая над бездною во сне.
Из мира грёз, несбывшихся желаний,
В плену надежд, в плену воспоминаний
Душа любви, расправив вольно крылья,
Летит во сне над миром, ставшим пылью.
А наяву? Где крылья, как уродство,
Где предан друг, и в сердце вкрался враг,
Я, ощущая чьё-то превосходство,
Вновь поднимаю ветхий белый флаг.
Где подлость – доблестью,
                                    а честность не в почёте,
Я вопрошаю: «Как же вы живёте?
Кому вы душу вашу продаёте?»
И… падаю, сломав крыло на взлёте.




ТРИПТИХ

1.
За тонкою гранью земного предела.
За хрупкою гранью земного пространства,
Бездонное, сонное марево странствий
В летящем тумане, как в саване белом.

Там тихо, без боли, ни страха, ни страсти,
Ни власти земного. Покой, безучастье…
Но страшно туда. Не пускайте, держите!
Как струны натянуты тонкие нити…

2.
А мама умерла, её со мною нет,
Лампады свет печаль не облегчает.
Молюсь и верую, что средь иных планет,
Душа её со мною пребывает.
Зову её: «Подай мне знак любой,
Хоть ветерка к щеке прикосновенье…»
Горит свеча незыблемым гореньем,
Не нарушая вечности покой.

3.
Упал закат души моей живой,
Порвав на сердце алую рубаху,
Упал закат на землю, как на плаху.
И солнце покатилось головой
За край небес. Последний луч в бессилье
Расплавился и погрузился в зной.
И зной остыл, рассыпался золой.
Сгустились сумерки, и ночь, расправив крылья,
Покрыла небо чёрной пеленой.




ОСЕНЬ

Загрустила осень на лесной тропинке,
Падают на землю капельки-дождинки.
Платье разноцветное, золотое, алое,
От дождей и ветра краски растеряло.
Тихо плачет осень, капают слезинки,
Порваны ветрами кружев паутинки.
Холодно и пусто, лес затих устало.
После стирки в дождике платье полиняло.
Золотые, алые листья клёны сбросили,
Платье цвета серого на плечах у осени.




СТАРЫЙ ЛЕС

Старый лес дремал во тьме ночной,
Корни замерли под снежным покрывалом.
Старый дуб покорно и устало,
Тихо спал под снежной пеленой.
Свет луны печально разливался,
Древний дуб – ни мёртвый, ни живой,
Словно страж над лесом возвышался,
Охраняя ледяной покой.
Грезил лес о солнце и тепле,
О весне, восторге пробужденья,
О весёлом звонком птичьем пенье,
С изумрудной, молодой листвой.




* * *
Меня преследуют слова.
От них кружится голова.
Преследуют и день, и ночь,
Когда уснуть уже невмочь.
Они рифмуются, кричат.
На лист скорей попасть хотят.
Бегут за мной строка к строке,
И вот перо уже в руке.
Вся боль, и радость, и беда
Строкой замкнулись навсегда.
Я избавляюсь, я пишу,
Я каждою строкой дышу.
А строчки цепью встали в ряд.
Они со мною говорят
И капают с пера в тетрадь.
Стихов моих теснится рать.
Летит страница за страницей,
И… не могу остановиться.




* * *
Поздней осени портрет
В раме тусклой позолоты.
Ускользающий сюжет,
Ливень листьев, власть полёта.
Шорох, шёпот, дуновенье,
Листьев высохшие звенья
Сеются в сухие соты,
Власть иллюзии полёта, –
Свет печали, тень забвенья.
Грани смерти, грёзы рая…
Замирая, умираем,
Чтоб, воскреснув, возродиться,
Оглянуться, удивиться,
И смеяться, и мечтать,
И летать, летать, летать…
Падать листьями в тетрадь,
В книгу в твёрдом переплёте.
Сколько радости в полёте!..
Где бы только силы взять?




* * *
Алая встала над морем заря,
Дремлют на дне кораблей якоря.
Ветер вздохнул, и волна шевельнулась,
Море рассыпало горсть янтаря.

Вздрогнула мачта гитарной струной,
Солнце скользнуло над алой волной.
Трепет прибоя, нас было двое,
Тень твоя скрылась в дали голубой.




* * *
А молва на слово ловит,
Казнь публичную готовит,
Всё тесней сжимает круг,
У неё хороший слух.
Глаз – оптический прицел,
Яд струится с острых стрел,
А язык змеиным жалом
Ранит больше, чем кинжалом.




* * *
Это правда заблудилась в словах.
Это лето утонуло в дождях.
Это ветер мои флаги унёс.
Это ливень не пролившихся слез.

Вся-то жизнь пролетела, как миг.
Душу рвёт не раздавшийся крик.




* * *
Натянем на лица улыбки,
Как смокинги перед банкетом,
И зашагаем по свету,
В улыбки, как в латы, одеты.
От всех неудач, вместе взятых,
Как щит, выставляем улыбку.
Натянем, как струны на скрипку,
Сквозь слёзы на лица улыбку.




* * *
Пусть миром правит доброта.
Она сердца нам согревает,
Жизнь на планете продлевает.
Она понятна и проста.

Помочь в беде, шагнуть навстречу
И руку другу протянуть.
Добро нас, как лекарство, лечит
Спеши помочь, спеши шагнуть.

Так мало, может быть, и надо:
Ободрить словом, делом, взглядом,
Всего лишь мимо не пройти.
Добро способно мир спасти!




Комментариев нет:

Отправить комментарий